Артём Шульга

Я помню грязное похмелье: Передо мной явилась ты, Как полоумное веселье, Как Вакх приспешник гопоты. В томленьях сушняка к бездонной Бутылочке прошли мечты, Звучал с тревогой голос злобный, Стакана грезились черты. Шли стопки-годы. Час свободный Рассеял печени черты, И я забыл твой голос злобный, Свои похмельные мечты. В глуши, в пороке потребленья Тянулись тихо дни мои Без курева, без опьяненья, Без пива, женщин, без любви. Желудку стало отхожденье: И вот опять явилась ты, Как полоумное веселье, Как Вакх приспешник гопоты. И глотка бьется в упоеньи, И для неё воскресли вновь И курево, и опьяненье, И пиво, женщины, любовь. (Ц) Пушкин-Шульгенгауэр © не позднее 19 июля 1825-2012 Все права по прежнему похищены™ Нашедшему залезть под стол и не гавкать Ш.

* * * Шаганэ наливай, Шаганэ! Потому, что я пьяненький, что ли, Я готов выпить литр, не боле, Закусив холодцом в тишине. Шаганэ наливай, Шаганэ. Потому, что я пьяненький, что ли, Мне бутылка огромней в сто раз, Как бы ни был культурен Шираз, Он не лучше рязанских подполий. Потому, что я пьяненький, что ли? Я готов выпить литр, не боле, Эти рюмки я взял у паши, Если хочешь, распей под шашлык — Я расстался бы с ними без боли. Я готов выпить литр, не боле. Закусив холодцом в тишине По глазам ты моим догадайся. Дорогая, ты пей, не стесняйся, Не щипай лишь за ляжки во сне Закусив холодцом в тишине. Шаганэ наливай, Шаганэ! Там, на севере, пьяницы тоже, Как паши с красно-бурыми рожами, Может, думают обо мне... Шаганэ наливай, Шаганэ! (Ц) Есенин-Шульгенгауэр © 1924–2012 Все права по прежнему похищены™ Нашедшему блок безалкогольного пива в кредит под душераздирающие % Ш.

Слава тебе, алкогольный запой! Умер вчера алкоголик-герой. Вечер в пивнушке был душен и ал, Бармен, поддавший, икая сказал: «Знаешь, со стойкой его выносили, Тело несчастного было бессильно. Жаль пол стакана ещё не допил!.. Крышкой дубовой награды покрыл». Курева пачку бармен запросил, Перед уходом в пивнушку отлил. Память мою я сейчас разбужу, В сонные клетки ее погляжу. Печень циррозу сдана без боя: «Нет уж в баре твоего героя...» (Ц) Ахматова-Шульгенгауэр © 11 декабря 1910 Царское Село – 2012 Одесса Все права по прежнему похищены™ Нашедшему орден и шоколадная медалька Ш.

Молчи, поганец и не зырь В чужой стакан, не свой пузырь — Пускай в прозрачной тишине Настаиваются оне Безмолвно, как укур в ночи, — Ширяйся ими — и молчи. Как жажде высказать себя? Как трезвому обнять тебя? Поймёт ли он, что ты не пьёшь? Палёный алкоголь есть ложь. Бухая, не нашед ключи, — Прикинься умным — и молчи. Лишь пить культурно сам умей — Есть целый бар в душе твоей Настоек и игристых вин; А ты их раб и властелин, К христианской ласке приучись, — Тебе по рылу — ты молись!.. (Ц) Тютчев-Шульгенгауэр © 1830(?)-2012 Все права по прежнему похищены™ Нашедшему памятник из глины (при жизни) Ш.

* * * Имя твое — боль в животе, Имя твое — гимн быкоте. Подвысохших движенье губ. Имя твое — пять букв. Мальчик, пойманный за руку, С косяком во рту. Шкалик, брошенный в тихий пруд, Материт, как последний плут. В легком щелканье домино Горькое имя предрешено. И призовёт его к нам с холодцом Резвый малый с опухшим лицом. Имя твое — ах, налей! — Имя твое — не жалей, В грубую глотку прокуренных ртов. Имя твое — слаще снов. Ключевой, ледяной, голубой глоток… С именем твоим — вечерок. (Ц) Цветаева-Шульгенгауэр © 15 апреля 1916-2012 Все права по прежнему похищены™ Нашедшему конхведко Ш.

* * * Я пришёл к тебе с багетом, Колбасой и шматом сала, Рюмкой, что гранёным светом По глазам твоим блистала; Рассказать, что я проспался, Весь проспался, костью каждой, Каждой мышцей потянулся И похмельной полон жаждой; Рассказать, что той же пастью, Как вчера, бухал я снова, Что гортань похмельной власти И вину служить готова; Рассказать, что отовсюду Перегаром пряным веет, Что не знаю сам, что буду Пить — да только градус зреет. (Ц) Фет-Шульгенгауэр © 1843-2012 Все права по прежнему похищены™ Нашедшему громко кричать, пока не услышат Ш.

* * * Выхожу я пьяный на дорогу; Сквозь туман в глазах рябит. Ночь тиха. Я движусь понемногу, И желудок в тишину урчит. В небесах невидно ни хрена, но чудно! Спит земля в похмелье голубом... Что же мне так больно и так трудно? Выпил много? Или трахнулся задаром лбом? Уж не жду от ночи ничего я, И не жаль мне вечера ничуть. Я ищу дорогу и покоя! Я б хотел не мыться и заснуть! Но не тем мертвецким сном бухалы... Я б желал прилично так кутнуть, Чтоб в груди бродили пьянства силы, Чтоб гремела алкоголем грудь, Чтоб, всю ночь, весь день мою гортань лелея, Про вино мне сладкий голос пел, Над бокалом вечно зеленея, Темный хмель безвременно шумел. (Ц) Лермонтов-Шульгенгауэр © 1841-2012 Все права по прежнему похищены™ Нашедшему лучше промолчать Ш.

В засратом зассаном барчике, в центральной его части, Как-то вдруг вне траффика случилося несчастье, Бармен съпяну, не проняв, брякнул: "Быть потопу!" В общем, так, один олень помочился под стол. Тут пошёл свербёж и лай, И только грустный раздолбай Тихо бросил: "Бей хачей! "Бутыль большой! По дыне бей!" Парня уголовника подтрунили: "скотина!" Все равно что в лоб ему, что по лбу – все едино! А олень всё кривит рот: "Видали популиста?" И ушли гортань мочить c оленем три таксиста. Тут пошёл свербёж и лай, И только грустный раздолбай Тихо крякнул: "Бей хачей! "Бутыль большой! По дыне бей!" "Титьки малые у ей?!" – кричал олень любовно, "Нынче в нашей быкоте равны все поголовно! Если бухари решат будет ей отрада – Нож в спине, конец войне – всех найдёт награда!" Тут пошёл свербёж и лай, И только грустный раздолбай Тихо грюкнул: "Бей хачей": "Бутыль большой! По дыне бей!" В засратом зассаном барчике не видать идиллий, Льют олень с быдлятиной слезы буратиньи, Только горю не помочь, нет такого гола, Чтоб спасти чемпионат подлого футбола! Костоправ был не прав, Но виновен не устав, а тот, Кто бросил: "Бей хачей! "Бутыль большой! По дыне бей!" (Ц) Высоцкий-Шульгенгауэр © 1968-2012 Все права по прежнему похищены™ Нашедшему хвала и бутыль достоинства Ш.

По вечерам над сумрачными барами Горячий воздух пошл и глух, И правит барышнями пьяными Чревоугодный грязный дух. Вдали над пылью переулочной, Над скукой красных фонарей, Чуть золотится крендель «булочной», И раздается крик «налей!». И каждый вечер, за шлагбаумами, Заламывая кулаки, Среди шалав гуляют стаями Испытанные м*даки. Над озером скрипят кроватями И раздается женский визг, А в небе, ко всему надрюченный Бесмысленно кривится диск. И каждый вечер взгляд изысканный На пьяных девок водружён И с болью в животе таинственной Соизмеряет груди он. А рядом у соседних столиков Плейбои сонные торчат, И п*дары с глазами кроликов "Конвенция меньшинств!" кричат. И каждый вечер, в час назначенный (Иль это только снится мне?), Плейбои ужасом охвачены, А п*дары горят в огне. И медленно, пройдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна Дыша пороками, изъянами, Она садится у окна. И веют древними поверьями Ее упругая коса, И шляпа с траурными перьями, Костляво-узкая рука. И странной суетой закованный, Смотрю, но никого не жаль, И вижу берег Стикса каменный, Расплаты голубую даль. Глухие тайны нам поручены, Нам чье-то солнце вручено, Но душ бессмертные излучины От язв не оградит оно. А змеи пеплом распалённые Кишат на траурном брегу, И очи красные, безсонные Искрят расою на лугу. В твоей душе лежит сокровище, И ключ поручен лишь тебе! Опомнись, подлое чудовище! Ты капитан своей судьбе. (Ц) Блок-Шульгенгауэр © 24 апреля 1906-2012 Все права по прежнему похищены™ Нашедшему честь и почёт (и по нечёт) Ш.